Вещизм (англ. crude materialism, obsession with flashy things) – пресмыкательство перед материальными вещами, преклонение перед атрибутами вещного благополучия.

Синонимы: вещная болезнь, синдром Плюшкина, синдром Диогена, мшелоимство, силлогомания, хординг (англ. hoard — «запас»),

Представляет собой высшую степень проявления консьюмеризма, благоговения перед вещами; пристрастия к вещам; вещепоклонства.

Современные авторы рассматривают вещизм как одну из патологий, называя явление синдромом Плюшкина, синдромом Диогена, мшелоимством, силлогоманией и т.д.

Так называемое патологическое накопительство проявляется почти у 2% всего населения планеты. У кого-то это выражается в скоплении старых и ненужных вещей, а у кого-то — в скоплении животных. Считается, что накопительство возникает с возрастом, после 50 лет. И нередко такой диагноз ставится людям, имеющим признаки психического расстройства.

В России это расстройство более известно как «синдром Плюшкина» – по фамилии персонажа поэмы «Мёртвые души» Гоголя, который имел склонность к накоплению старых вещей. Имя Плюшкина, помещика из повести «Мёртвые души» Гоголя, давно стало нарицательным. Плюшкиными называют людей, которые маниакально собирают и накапливают ненужный хлам или заводят огромное количество домашних животных. Н.В. Гоголь так пишет о Плюшкине: «...всё, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — всё тащил к себе...»

Характерный признак синдрома Плюшкина — безконтрольное и безсмысленное собирание или приобретение вещей, т.е. речь идёт не только о покупке, но и о поисках вещей даже в мусорных контейнерах, на свалках.

Как правило, синдром Плюшкина, или, как его называют в медицине, хоардинг (англ. hoard — «запас»), начинается с того, что человек без разбора покупает и накапливает вещи, которые якобы однажды могут ему пригодиться, но объективно вышли из употребления. Со временем меняется поведение — человек становится необщительным, неряшливым, безразличным к окружающим, агрессивным, замыкается на своих вещах, оказывается в социальной изоляции.

В наш век вещного изобилия вещизм проявляется как патология, которая разрушительна как для общества, так и для самого человека. Тяга покупать всё новые и новые вещи связана с депрессией, тревогой и крахом отношений.

Ошибочно относить вещизм с бедностью, когда неимущие люди стремятся себя окружить всевозможными вещами и эти вещи становятся для них предметом преклонения. Богатые поддаются вещизму в не менее уродливых формах.

Часто вещизм проявляется в демонстрации роскоши. Нередко можно встретить фото, на которых молодые люди позируют на фоне своих машин, яхт, особняков, бассейнов… После просмотра нескольких десятков подобных картинок возникает непонятное, но тревожное чувство – все это пошло, нагло и безвкусно, пишет британский журналист Джордж Монбио (George Monbiot) в («The Guardian», Великобритания) в статье «Вещизм: система, которая выедает нас изнутри». Понятно, такие фотографии, по идее, должны возбуждать зависть. Однако вместо картины изобилия перед нами наглядный образ пустоты. Сцены буквально пропитаны отчаянием и одиночеством: например, компанию молодой женщине составляют только пакеты из магазинов и её собственное отражение в зеркале. Голова лежащей на кровати девушки едва виднеется из-под завала пакетов Chanel, Dior и Hermes. Вещи затмевают и обезличивают людей настолько, что владелец как будто бы сам превращается в имущество.

Психологи утверждают, что вещизм – свойство, которое встречается и у бедных, и у богатых, и которое исследователи определяют, как «систему ценностей, основанную на пристрастии к вещам и к создаваемому ими социальному образу», разрушителен как для общества, так и для отдельного человека. Пристрастие к вещам лишает тех, кто ему поддался, радости жизни и душевного спокойствия и несёт тревогу, депрессию и крах отношений.

Корреляция между вещизмом, несчастьем и неспособностью к сопереживанию и взаимодействию с людьми замечена давно. Однако исследования, проводившиеся в последние годы, устанавливают причинно-следственную связь. Например, серия экспериментов, результаты которых в июле 2013 г. опубликовал журнал Motivation and Emotion, продемонстрировала, что рост вещизма снижает уровень человеческого благополучия (качество отношений, автономность, осмысленность жизни и т.д.). Когда вещизма становится меньше, люди, напротив, становятся благополучнее.

В ходе одного из исследований учёные работали с группой 18-летних. Затем – через 12 лет – они снова проверили ту же группу. Исследуемых просили оценить важность различных целей – работы, денег и статуса с одной стороны, и принятия, общности интересов и причастности к сообществу, с другой. После этого им давали стандартный диагностический тест, выявляющий проблемы с душевным здоровьем. И в 18 лет, и в 30 лет, люди, более склонные к вещизму, были больше склонны и к психическим расстройствам. Но те из них, в ком за это время вещизма стало меньше, стали счастливее.

В другом случае психологи изучали то, как исландцы переносили экономический коллапс, который произошёл в их стране. Одни пытались найти опору в вещизме, а другие стали меньше интересоваться деньгами и больше обращать внимания на семью и общественную жизнь. Вторая группа продемонстрировала более высокий уровень благополучия, чем первая.

Эти исследования – при всей своей показательности – устанавливают только корреляцию. Однако затем исследователи пропустили группу подростков через церковную программу, направленную на то, чтобы переключить детей с трат на помощь и сбережение. Самооценка участвовавших в программе детей, которые до этого проявляли вещизм, заметно возросла в то время, как у их собратьев в контрольной группе – нет. У тех, кто не страдал от вещизма до программы, самооценка не изменилась.

В другой статье, вышедшей в Psychological Science, сообщается о контролируемом эксперименте, в ходе которого на людей постоянно воздействовали образами предметов роскоши, текстами, адресованными не гражданину, а потребителю, и словами, ассоциирующимися с вещизмом (такими, как «покупать», «статус», «престижный» и «дорогой»). Подопытные демонстрировали незамедлительный, но временный рост материальных устремлений, тревожности и депрессии. Они также становились более склонными к конкуренции и эгоистичными, у них снизились чувство социальной ответственности и склонность участвовать в трудоёмкой социальной деятельности.

Исследователи подчеркивают, что, так как реклама постоянно бомбардирует подобными образами, а СМИ постоянно представляют нас именно потребителями, эти временные эффекты могут возникать на более или менее постоянной основе.

Авторы ещё одной работы, опубликованной, парадоксальным образом, в Journal of Consumer Research, наблюдали в течение шести лет 2 500 человек. Исследование выявило двухстороннюю взаимосвязь между вещизмом и одиночеством: вещизм взращивает в людях социальную изоляцию, которая, в свою очередь, развивает вещизм. Люди, отдалившиеся от окружающих, привязываются к вещам, и эта привязанность в дальнейшем вытесняет социальные отношения.

Оба варианта вещизма, приводящие к этому эффекту – использование вещей как мерила успеха и поиск счастья через приобретение, – можно увидеть на многочисленных фото молодых людей, которые выкладывают манящие картинки в социальных сетях. Получается, что символом успеха являются не талант, одарённость, достижения, а банальные шмотки, модные лейблы. Хватает ли у читателей понимания, что им демонстрируется не успех, а убожество?

Ведь из-за нечаянно ничтожной царапинки на крыле модной иномарки отпрыск какого-то богача может унизить, растоптать человека, сломать его судьбу.

Правильнее называть этот слой пресмыкающихся перед вещами людей именно пресмыкающимися.

Ничем не обоснованное потребление демонстрирует именно внешнее преуспеяние, за ослепительным блеском которого не видны неоплатные долги, душевные болезни и разрушенные отношения.

Вещизм заставляет людей все время сравнивать то, что имеем мы, и то, что имеют окружающие. Вредоносные сайты и блоги о «богатых детях» издевательски иллюстрирует и грубо подстегивает эту гонку. Конца ей нет и быть не может. Если у тебя четыре «ролекса», а у кого-то - пять, тебе не хватает одного, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. Материальное выражение самооценки снижает самооценку.

Мы делаем ужасную ошибку, позволяя себе верить, что чем больше у нас будет денег и вещей, тем благополучнее будет наша жизнь, пишет Джордж Монбио. В это верят не только несчастные запутавшиеся дети с фотографий, но и почти каждый министр почти каждого правительства. Суетные амбиции, страсть к материальному, безостановочный рост: вот формула массового несчастья.

Разумеется, в пользовании вещами ничего плохого нет. Ужасно, когда вещи пользуются людьми.