Бусидо (яп. — путь воина) — кодекс поведения японских самураев, сборник правил и заветов, в котором написано, что можно делать настоящему воину, а что нельзя.

На протяжении всего существования самураев не существовало единого свода правил, определявших бусидо. Нитобэ Инадзо выделял в качестве основных источников бусидо буддизм и синтоизм, а также учения Конфуция и Мэн-цзы. Наиболее важными доктринами, которые бусидо почерпнуло из синтоизма – древней религии японцев, стали патриотизм и верноподданничество.

Самурайская мораль сформировалась в общих чертах одновременно с системой сёгуната, однако основы её существовали задолго до этого времени.

Особенно сильное влияние на бусидо оказал буддизм махаянистского направления, проникший в Японию в 522 г. При этом популярнейшей сектой буддизма была «дзен», монахи которой внесли значительный вклад в дело развития бусидо.

При правлении Токугавы Иэясу составлено «Уложение о самурайских родах» («Букэ се хатто»), определявшее нормы поведения самурая на службе и в личной жизни. Вторым сочинением, посвящённым воспеванию догматов бусидо, стало житийное описание подвигов дайме Такэда Сингэна в двадцати томах, авторство которого разделили Косака Дандзе Нобумаса и Обата Кагэнори. Несколько позднее появился труд Дайдодзи Юдзана (1639-1730 гг.) «Начальные основы воинских искусств» («Будо сесин сю»).

И наконец, в 1716 г. вышли 11 томов книги «Сокрытое в листве» («Хагакурэ»), ставшей «священным писанием» буси. Это любопытное произведение принадлежало Ямамото Цунэтомо, в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю. После смерти своего господина, дайме Набэсима Наосигэ, которому он верно служил десять лет, Ямамото стал монахом и всю оставшуюся жизнь посвятил обобщению догматов самурайской чести.

Но ни формализованный свод правил, ни само слово «бусидо» не были записаны вплоть до периода Эдо (1603—1868 гг.), т.е. времени правления феодального военного правительство Японии, основанного Токугавой Иэясу и возглавляемого сёгунами из рода Токугава.

Окончательно оформившись в конце эпохи воюющих провинций Сэнгоку Дзидай (1467-1568 гг.), бусидо требовал: безпрекословной верности феодалу; признания военного дела единственным занятием, достойным самурая; самоубийства в случаях, когда опозорена честь самурая; включал запрет лжи и привязанности к деньгам.

Изначально самураи являлись кастой солдат, поэтому акцент на поведении самурая связан исключительно с доблестью на поле боя и силой оружия. Самураи сосредоточились на верховой стрельбе из лука, и их кодекс поведения назывался «Кюба-но мити», или «Путь лука и скакуна», что в свою очередь подчёркивало мастерство и храбрость.

Но с течением времени каста обретала всё больше власти, кодекс видоизменялся. Вместо того, чтобы говорить об индивидуальной доблести, акцент сместился на долг перед дайме. Ожидалось, что воины будут ставить интересы своих феодалов превыше всего остального, даже своей собственной жизни.

Истинный самурай, отправляясь в поход, давал три обета: забыть свой дом, забыть о жене и детях, забыть о собственной жизни. В самурайском кодексе чести описывалось, по большей части надлежащее поведение самурая во время битвы, в общении со своим господином. Среди основных качеств самурая японцы выделили три: верность, доблесть и мужество, что характеризует его, в первую очередь, как бойца и защитника, и только потом как члена общества.

Помимо верности своему господину, самурай должен почитать и уважать своего отца, а также помнить о правиле «ствола и ветвей», которое регулирует взаимоотношения в семье. Согласно этому правилу, «человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай», а забыть это правило означает навсегда отринуть добродетель, ведь родитель — ствол дерева, а дети — его ветви. Помимо этого, самурай должен быть сведущим в науках, а в свободное время упражняться в поэзии и проведении чайных церемоний.

Если отвлечься от практических уложений, подлинный духовный смысл учения Бусидо в том, что воин должен жить, осознавая, что он может умереть в любой момент, что нужно ценить каждую минуту, проведённую при жизни, потому что она может оказаться последней. Только человек, готовый к смерти, может жить, видя этот мир в полном цвете, посвящая весь свой досуг саморазвитию и помощи ближним. Только тот, кто понимает, что, быть может, видит это в последний раз, может смотреть на мир с такой любовью и замечать то, на что обычные люди в суете жизни не обращают внимания. Он чувствует, как солнце греет его своими лучами, как красиво поют птицы и шелестят листья деревьев, как листок, сорвавшись с ветки, кружась, попадая в ручей, стремительно плывет по течению. Поэтому среди самураев встречалось немало поэтов. По неписаной традиции многие из них оставили нам свои предсмертные стихи, сочиненные перед совершением сэппуку.

Храбрость, доходящая до безумия в полном самоотречении и презрении к смерти – вот то, к чему должен стремиться истинный воин. Ямамото Цунэтомо приводит слова господина Наосигэ на этот счет: «Путь самурая заключается в безрассудности. Такого человека не смогут убить и десяток людей. С помощью здравого смысла не добьешься многих вещей. Просто перестань думать и стань безумным». Руководствуясь этим принципом, многие великие воины тех времен, одержимые боевым безумием, глубоко врубались в ряды врага в одиночку, побеждали и оставались живы.

Подлинным примером безсеребренничества является история о священнике Унго из Мацусимы. Проходя через горы, он был остановлен разбойниками. Унго сказал им: «Я человек из этой местности, а не пилигрим. У меня совсем нет денег, но вы, если хотите, можете взять мою одежду. Пожалуйста, оставьте мне жизнь». На это разбойники сказали: «Что ж, наши труды оказались напрасны. Одежда нас не интересует», – и пошли дальше. Они прошли около двухсот шагов, когда Унго повернулся и крикнул им вслед: «Я нарушил заповедь, запрещающую лгать. Я так растерялся и забыл, что в моем кошельке лежит один слиток серебра. Я искренне сожалею о том, что сказал, что у меня ничего нет. Вот он, поэтому, пожалуйста, возьмите его». Это произвело на разбойников столь глубокое впечатление, что они, не сходя с места, тут же обрезали себе волосы и стали его учениками.

Упорство в достижении цели так же считалось крайне важным качеством самурая. Оно было необходимо для преданного служения господину и выполнения самых сложных поручений. История повествует о некоем самурае на службе у господина Сомы, который при пожаре имения вызвался спасти родословную книгу. Без колебаний бросившись в рушащийся дом, он нашёл то, что искал, но, не имея уже возможности спастись от огня, разрезал себе живот, вложил в него книгу, лег скорчившись и погиб в огне. Дом полностью сгорел, но книга совершенно не пострадала. С этого момента она стала называться Кровавой родословной.

Под достоинством понимались простота мышления и сила духа, внешними проявлениями которых считались самообладание, спокойное выражение лица, немногословность, учтивость, отточенные движения и безукоризненность манер. Задетая гордость или честь легко могла стать причиной убийства обидчика, как способа смыть безчестье со своего имени.

Верность своему слову всегда высоко ценилась в воинских сословиях и самурайство не было исключением. Ложь или нарушение обещания покрывали имя воина позором. В качестве примера Ямамото Цунэтомо приводит слова двадцатишестилетнего самурая Мороока Хикоэмона, который должен был поклясться перед богами в подтверждение своих слов. Но он сказал: «Слово самурая твёрже металла. Поскольку я сам воплощение своего слова, что ещё могут сделать боги и будды?» И тогда решено, что клятва не нужна.

Несмотря на постулат о полной подчиненности жены своему мужу, бусидо допускало и даже поощряло овладение воинским мастерством представительницами класса самураев. При этом, учитывая их физические особенности, упор делался на древковое оружие, цепи, веревки и кинжалы. Каждая благородная женщина в той или иной степени овладевала искусством короткого клинка и носила маленький кинжал при себе, пряча в прическе или складках одежды. На случай бесчестья или для предотвращения такового для женщин был предусмотрен свой ритуал самоубийства с помощью этого оружия, называемый дзигай и заключавшийся в перерезании себе горла. Обязательной частью дзигая было связывание себе лодыжек, чтобы и после смерти выглядеть пристойно. Маленький кинжал кайкэн до сих пор вручается в подарок невесте в традиционной японской свадебной церемонии.

Невзирая на какое бы то ни было уважение и любовь самурая к своей женщине, отправляясь в поход или просто находясь на службе у господина, он должен был забыть свою жену, семью и дом так, как будто бы их не существовало вовсе. Речь шла о том, что для полного искоренения страха смерти воину необходимо было отделить свое сознание от всего, что могло привязывать его к жизни.

После двухсот пятидесяти лет мира правление самураев закончилось реформами Мэйдзи. Многие бывшие самураи обратили свои интересы к бизнесу и промышленности. Это было похоже на кодекс периода Эдо. Одним из популярных высказываний самураев стало «перо и меч, как одно целое». Другими словами, от самураев ожидалось, что они будут учёными в такой же степени, как и солдатами, если не в большей, и будут заниматься искусством.

Бусидо требовал, чтобы самураи были абсолютно правдивы в словах и поступках. Если даны обещания, они должны были выполнять их быстро и в точности. Поскольку самурай обладает властью над жизнью и смертью, от него ожидалось осмотрительное пользование этой властью. Бусидо гласит, что самурай должен взвешивать каждое своё слово и каждый раз спрашивать себя, правду ли он собирается сказать, потому что ложь недопустима. Всё, что самурай говорил или делал — влияло на его репутацию и, следовательно, на репутацию его дайме. Он должен был быть не только добродетельным и надёжным слугой, а и тщательно следить за своей внешностью, включая уход за мечом, даже если оружие никогда не должно было быть обнажено.

В бусидо, помимо достаточно справедливых и очевидных постулатов, содержаться несколько странных правил. Так, например, самураю не следует ложиться спать ногами по направлению к резиденции своего сюзерена Или, например, самурай не должен допускать распущенности в еде, сохраняя себя в форме, а также обязан делать вид, что сыт, даже если ничего не ел, потому что «сокол не подбирает брошенные зёрна, даже если умирает с голоду».

В кодексе сказано, что самурай всегда должен помнить о смерти и «хранить это слово в сердце», будучи готовым отдать жизнь в любой момент. Но по отношению к другим, особенно зависимым от него людям, самурай должен убивать, только исходя из необходимости. Другой постулат гласит, что истинная храбрость заключается в том, чтобы умереть, когда это будет действительно необходимо, а до того момента — жить. К смерти нужно идти с сознанием того, какие действия самурая могут опозорить его честь, и как ему надо отдать жизнь, чтобы не умалить своего достоинства. Если самурай погиб в ходе военных действий, то, согласно кодексу, он должен гордо произнести своё имя и со спокойной улыбкой умереть без «унизительной поспешности». Если воин погибает от неизлечимого смертельного ранения и у него есть какое-то время перед уходом в иной мир, он должен произнести слова уважения к старшим по званию, и, подчинившись неизбежному, испустить дух. При этом во всём кодексе неоднократно звучит идея о том, что умереть с честью — главное дело самурая.

Китайский вариант бусидо сводится к пяти ключевым установкам конфуцианской морали. Таковы верность, вежливость, мужество, правдивость, простота.

Сэппуку — вид харакири; ритуальное вспарывание собственного живота, характерное для японских самураев.

Производится самураем при нарушении им заповедей бусидо.